У России есть все шансы выйти на первое место в мире по добыче золота. Рост обеспечат рудные проекты, при этом ежегодная добыча 70-80 тонн сохраниться еще лет 100, утверждает председатель Союза старателей РФ [член Комитета ТПП РФ по драгоценным металлам и драгоценным камням, ред. ТПП РФ] Виктор Таракановский. Он выступает за закрепление в законодательстве понятия "техногенные образования" и порядка их отработки, считает претензии экологов к золотодобытчикам далеко не всегда обоснованными и — против свободной раздачи поисковых лицензий. Наш разговор с Виктором Ивановичем состоялся на месторождении Полянка в Хабаровском крае. Пару дней назад Таракановский еще был в артели "Кривбасс" на Колыме, а два дня спустя — улетел в Иркутскую область, в АО "Витим". — Виктор Иванович, как Вам удается в 85 лет не знать отдыха, ездить по месторождениям? Откуда силы берутся? — Я уже лет пять пытаюсь себе замену найти. Нет желающих. 30 лет я работал непосредственно на добыче золота, уже 31 год — в Союзе старателей. Переживаю: уйду, все развалится… — А за кого душа больше болит: за рудников или за россыпников? — Для меня — все едины. В 1989 году при создании Союза старателей в него входили 250 артелей, которые добывали около 40% всего россыпного золота. Но сейчас многие бывшие артели уже перешли на рудное золото. Например, еще в 1994 году артель "Саяны" (позже переименована в "Золотую звезду") в Хакасии первая испытала кучное выщелачивание. Так что, сейчас Союз объединяет и рудников, и россыпников, и душа болит за каждое предприятие. — Как с коронавирусом боролись большие компании, они сами об этом много рассказывали, а что происходило в небольших предприятиях, работающих на россыпях, и совсем маленьких артелях? — Предприятия выкручивались, как могли. Увеличили срок вахты, пошли на разные ухищрения, чтобы производство не страдало. Больше всего проблем принесло закрытие границ. Например, артель "Витим", в которой часть рабочих — узбеки, осталась без рабочей силы. В артели "Кривбасс", откуда я недавно вернулся, и где работают по большей части украинцы, в апреле прошлого года произошла вспышка заболеваний: COVID-19 был выявлен у 68 из 74 сотрудников, правда, повторные тесты у многих не подтвердили диагноз, но деятельность предприятия была парализована. Областное УМВД возбудило по факту массового заражения уголовное дело по статье "Нарушение санитарно-эпидемиологических правил" в отношении неустановленных лиц, обвинило предприятие в заражении населения Магаданской области. Полтора года шло следствие, обыски, допросы. Я писал письмо на имя министра внутренних дел Александра Колокольцева, но его перенаправили в УМВД Магаданской области, и продолжали измываться над предприятием. На "Кривбасс" в прошлом году не смогли завезти людей — потеряли около 300 кг в добыче. Я так думаю, дело было не в коронавирусе, а в попытке свергнуть председателя артели. Когда у "Полюса" на Олимпиаде произошла вспышка заболевания, президент отправил туда армейский госпиталь, а здесь завели уголовное дело. Только недавно его закрыли. — Насколько коронавирус помешал в прошлом году выполнить планы? — В прошлом году в России было произведено 342 тонны золота: 77,9 тонны россыпного, 213,6 тонны рудного, а также вторичное. В общую сумму не входит золото, которое отправлено в виде концентратов за рубеж, примерно 18 тонн. В сравнении с 2019 годом производство добычного (первичного) золота выросло на 1,6%. COVID-19 мало повлиял на объемы добычи. Если бы не было пандемии, возможно, извлекли бы на 1,5-2 тонны больше. По итогам этого года мы ожидаем, что в стране будет добыто порядка 300 тонн золота, а суммарное производство превысит 350 тонн. — Несколько лет назад вы утверждали, что добыча в России на россыпях будет стабильной в пределах 70 тонн, еще 100 лет. Сегодня, природные катаклизмы — паводки и пожары, пандемия не нарушили уверенность? — Нет, у нас еще лет 100 можно добывать по 70-80 тонн россыпного золота. Безусловно, на россыпях сейчас очень тяжело работать, поскольку упало содержание золота в песках. Если, например, на месторождении Кулар в 1964 году на подземке среднее содержание было 50 граммов на кубометр, то сейчас на дражных полигонах может быть меньше 50 миллиграммов. Если раньше на россыпном участке промприбор в сутки извлекал меньше килограмма, такое месторождение бросали. Геологи находили месторождение с содержанием 1-2 грамма на тонну, никто не хотел браться за его отработку. В наше время в оборот пошли месторождения, где содержание меньше грамма. Но в стране, с учетом техногенки, остались достаточные запасы золота: пески, целики, плотик, чистые богатые россыпи. Но, к сожалению, сейчас нет закона о техногенных образованиях, который бы позволил в полном масштабе включить эти участки в отработку. По закону "О недрах" чтобы начать добычу, недропользователю необходимо написать проект геологоразведочных работ, провести разведку, поставить запасы на баланс, пройти Главгосэкспертизу. Но распределение золота в техногенном образовании вовсе не такое, как в обычном месторождении. Нет такого метода разведки, который мог бы дать информацию о достоверных запасах техногенки. Мы предлагаем принять закон о техногенных образованиях, предполагающий, что такой участок должен осваиваться без лишней бумажной и проектной волокиты. Например, на отработанную ранее площадь заходит предприятие, промывает небольшую его часть и, если есть золото, работает дальше. А уже потом отчитывается, сколько золота получило. А у нас же сегодня везде нужен проект, и отклонение от него хотя бы на шаг грозит огромными штрафами. Такие проблемы возникают не только при отработке техногенки. Еще пример: "Золотая звезда" из Хакасии, о которой мы уже говорили, работает на кучном выщелачивании, уже четыре года судится с налоговиками. Предприятию присудили за несколько лет уплатить около 1 млрд рублей штрафных санкций и дополнительного НДПИ по повышенной ставке — 6% — за сверхплановые потери. Но фактически никаких потерь не было. Образно говоря, ребята положили в кучу 100 тонн руды с содержанием менее 1 грамма на тонну. Для выщелачивания требуется три месяца, чтобы получить 90 кг золота, 10% — плановые потери. НДПИ платится ежемесячно, и налоговики решили, что два месяца из периода выщелачивания у них были сверхплановые потери по 30 кг. Я встречался по этому вопросу с заместителем руководителя федеральной налоговой службы, но, увы, в нашей стране очень тяжело что-то изменить. — Вы возмущались, когда Банк России приостановил закупки золота на внутреннем рынке. Как сказалось это решение ЦБ на отрасли? Не возникло проблем с реализацией драгметалла? — Предприятия могут реализовывать золото, как на внутреннем рынке, так и за рубеж. И если до недавнего времени на каждую экспортную сделку требовались разовые лицензии, то сейчас крупные предприятия получили генеральные лицензии, по которым могут экспортировать любое количество золота на протяжении длительного времени. Более того, они вправе оставлять экспортную выручку себе. Но золотодобытчики с небольшими объемами продают золото коммерческим банкам. При сегодняшней цене и мировом спросе на золото коммерческие банки с удовольствием покупают драгметалл, тут же продают его за рубеж, но при этом недропользователи теряют сумму, приходящуюся на маржу банков. И в большинстве случаев предприятия еще перед началом сезона заключают кредитный договор с коммерческими банками на финансирование работ под будущую добычу. Очевидно, что при этом золотодобытчики проигрывают дважды, отдавая банковскую комиссию и проценты. И в такой ситуации сегодня находятся большинство предприятий России, ведь из 550 действующих только 30 добывают более тонны, на них приходится около 80% общей добычи. — Выходит, что государству не нужны мелкие золотодобывающие предприятия? — Крупные компании не пойдут на россыпи. Неинтересно им это. Небольшие предприятия обеспечивают занятость населения, позволяют зарабатывать, содержать семьи. Только мешать им не надо. В сталинские времена старатели были освобождены от всех налогов и получали беспроцентные авансы от государства под будущий объем добычи. Если возродить государственное авансирование, многие небольшие предприятия вздохнули бы легче. Вместе с тем, у нас есть предприятия, которые добывают по 400-500 граммов золота в год. С таким объемом и на зарплату-то работникам денег не хватит. Со временем в россыпной золотодобыче будет проходить консолидация. Сохранятся средние предприятия, которые будут отрабатывать близлежащие участки и постепенно переходить на техногенку. А мелочь сама отвалится. — А как же планы властей разрешить добычу индивидуальным предпринимателям, так называемый, вольный принос? — По законопроекту, индивидуальный предприниматель имеет право нанять до 10 человек и добывать до 30 кг золота в год. У нас, что, сегодня нет таких предприятий? 239 предприятий — 40% от их общего количества — добывают до 30 кг. Если сегодня небольшое предприятие работает на собственных лицензиях и добывает меньше 30 кг, его оборот не превышает 180 млн рублей в год. А что такое 180 млн? Как на эти деньги содержать обслуживающий штат и рабочих? И кто пойдет к индивидуальному предпринимателю вручную мыть золото за 100 тысяч рублей в месяц, когда крупные предприятия сегодня не могут найти себе, например, бульдозериста за 160 тысяч? А если в одиночку пойдет мужик один в тайгу? Сколько там лихих людей с обрезами ходит? Убьют, золото отберут, и никто даже труп не найдет. А сколько всего нужно завезти в тайгу, чтобы добывать золото? Это и провизия, и оборудование. Чем кайлить, чем вскрышу делать? Сколько песков перелопатить надо? В 1992 году в Магаданской области приняли закон "О золоте", который разрешал вольный принос. Я тогда был в Ягодном, в 600 км от Магадана. Докладывают: вольноприносители добыли 500 кг золота. Вскакивает директор Ягоднинского ГОКа: из них 400 кг у меня украли! С какой стороны ни глянь, вольный принос ведет к разгулу криминала. Но я знаю множество мелких предприятий, которые работают по договорам подряда. У того же "Кривбасса", "Сусуманзолота". Они приходят со своей техникой, им дают место, принимают у них золото по определенной цене. Я считаю, это нормальная практика. И не надо никакого закона о вольном приносительстве. Плюс к этому нужна четкая линия восполнения минерально-сырьевой базы. Государство с 1991 года не выделяет деньги на разведку россыпных месторождений. Но те предприятия, которые сегодня работают, в силах сами вести разведку, только не нужно им втыкать палки в колеса. — Сейчас много говорят о юниорном движении: Минприроды надеется, что юниоры помогут восполнить минерально-сырьевую базу. В то же время ряд регионов, в частности Амурская область, предлагают упростить процедуру отзыва, прекратить или ограничить выдачу поисковых лицензий в заявительном порядке, не предоставлять лицензии компаниям, не имеющим опыта в добыче. — В прошлом году на территории России было роздано 2,5 тысячи поисковых лицензий на россыпное золото. Все они не только в Амурской области, но и в Якутии, Иркутской и Магаданской областях, — разобрали. Кто такие эти юниоры, откуда у них деньги? На какие средства они будут вести разведку? Откуда у них буровые станки, бульдозеры, чтобы проходить канавы? Это коммерсанты в поисках легкой добычи. Мало кто из них обеспечивает прирост запасов. Одни ведут нелегальную добычу, другие захватили площади вокруг действующих предприятий, чтобы их этим же предприятиям втридорога перепродать. К примеру, артель "Дражник" работает в Усть-Майском районе Якутии уже 50 лет, имеет пять драг, жалуется, что запасы заканчиваются, хочет перейти на соседние участки, а свободных площадей уже нет. На них набрал поисковые лицензии местный житель, создав три предприятия. На просьбу "Дражника" уступить, говорит: хорошо, покупайте за 200 млн рублей. С одной стороны, Минприроды кичится, что восполняет минерально-сырьевую базу за счет раздачи поисковых лицензий по заявительному принципу, с другой — не осталось участков для реально работающих предприятий, а на тех, которые разобрали новоявленные юниоры, поиск не идет. Да, безусловно, есть работающие юниорные компании, но это те, которые создали "Полиметалл" или "Сусуманзолото", они же и финансируют работы. По аналогии, как прежде, в старое время при золотодобывающих предприятиях организовывали разведочные участки. Это нормальная практика, все остальное — от лукавого. — В последнее время к золотодобытчикам, особенно россыпникам, увеличилось количество претензий от экологов и Росприроднадзора. Накладывают штрафы, останавливают предприятия… Какие решения, по-Вашему, сохранят баланс между природой и золотодобычей? — Я всегда говорю товарищам экологам, вот, когда вы научитесь есть листья, ветки, научите и нас, тогда я за вас встану. А если рассуждать так, как они сейчас, то вообще никакой промышленной деятельности не должно быть. Самое большое количество претензий к предприятиям связано с замутнением водоемов. И обвинения далеко не всегда обоснованные. Как осуществляется извлечение золота? На кубометр песков нужно до 9 кубометров воды. Если элеватор моет тысячу кубов в сутки, значит, ему нужно 9 тысяч тонн воды в сутки. Нет таких ручьев и ключей, чтобы из них взять столько воды. Поэтому на россыпях везде — оборотное водоснабжение. И если, даже небольшой объем воды попадает из прибора в реку, он не наносит ей значительного ущерба, в нем нет химикатов, а только те же вещества, что и на дне водоема. Другие претензии касаются рекультивации участков и лесовосстановления. И эти претензии неоднозначны. Как у нас сегодня происходит? Лесники уже создали окологосударственные предприятия и зарабатывают деньги. Например, приходят к директору одного из дальневосточных ГОКов, спрашивают, как ты лес восстанавливаешь? Он: пока никак. Плати 20 млн рублей, и мы тебя избавим от проблем. Он заплатил, ему тут же принесли справку: все восстановил лес. И где этот лес? Может, где-то в Московской области… На отработанных россыпях лес самовосстанавливается. Посмотрите, какой лес вырастает на отвалах! Да, в большинстве случаев рекультивация вообще нецелесообразна: отвалы — это техногенные образования, из которых при усовершенствовании технологии можно будет взять еще немало золота. — Cможет ли Россия, со всеми этими проблемами, выйти на первое место в мире по добыче золота? — Когда умирал Советский Союз, на всей территории страны было добыто 304 тонны золота, из них примерно 80% россыпного. В прошлом году на территории бывшего Советского Союза было добыто почти 600 тонн золота. У России большой потенциал. Мы легко можем занять первое место в мире по добыче, обогнав Китай. Тем более, что у китайцев в производство поступают чужие концентраты, в том числе и наши, которые мы в перспективе будем перерабатывать сами. Придёт время — Сухой Лог будет давать ежегодно 60 тонн золота, примерно 10 тонн — Кючус. В этом году где-то на 7-8 тонн выйдет Нежданинское. Перед Россией стоит задача ежегодно извлекать 450 тонн золота. Это вполне достижимо.   Екатерина Воробьева    

Первоочередная и ключевая задача наша – это чтобы отрасль мягко, плавно и без потерь вошла в ГИИС ДМДК. Это, на сегодняшний день, проблема, которая беспокоит абсолютно всех ювелиров от малого до великого.